Пьющие родители портят детство каждому пятому британскому ребенку, и зачастую кошмар продолжается во взрослой жизни. Четыре женщины - Карен, Лиз, Хилари и Линн - рассказали корреспонденту Би-би-си Джо Моррис о своем опыте взросления под опекой алкоголика.
"Некоторые обсуждают книжки, другие - кино. У нас одна тема - до каких чертиков допились наши родители", - говорит Карен. Со своей подругой Лиз Карен познакомилась на работе, когда обеим было под тридцать. Они быстро нашли общий язык. "Обсуждать подобные вещи с теми, кто сам через них не прошел, - это совсем не то", - объясняет Лиз.
Обе считают черный юмор лучшим лекарством для детских ран. Они со смехом вспоминают, как мама Лиз продала ее игрушки за бутылку, а папа Карен забыл забрать ее с продленки, заглянув в паб. "Это примерно как в пьяницу играть - у кого карта больше - только с историями про реальных пьяниц-родителей", - смеется Карен.
Обе вспоминают ужас возвращения домой после школы. "Просто руки опускались, - говорит Карен. - Вот ты думаешь - ладно, я немного передохнула на уроках, но сейчас опять начнется. Я буду паинькой, сама учтивость, только чтобы не дать повод и не попасть под горячую руку".
Только к восьми или девяти годам Лиз заметила, что у школьных друзей совсем другие проблемы и совершенно иная жизнь.
"Я думала: "Ого, вам еще и ужин готовят? А у меня вообще нет никакого ужина". В такие моменты понимаешь, как все ужасно, и чувствуешь себя очень одинокой, один на один со всем этим", - говорит она. Лиз вспоминает, как однажды ее мать пропила свое пособие, и денег осталось только на пару килограммов картошки.
"Картофельные выходные! - смеется она. - У нас пакет картошки на весь уикенд, и всё! В итоге мы питались картофельным пюре, картофельными котлетами, картошкой-фри в кульках из газетной бумаги - мама была очень изобретательной". Еда - а чаще ее отсутствие - общая боль.
Хилари сейчас 55, а выросла она в семье уважаемого хирурга - типичный средний класс в рабочем Сандерленде на севере Англии. Семейство держало марку, но мама пила. "Я помню, как-то раз в школе девочка из параллельного класса достала бутерброд и давай возмущаться: "Что-то масло как-то тонко намазали сегодня". Просто как с другой планеты, по сравнению с моей жизнью", - вспоминает она.
Хилари никто ничем бутерброды не намазывал. Ей самой приходилось выполнять родительские обязанности: ей на попечение сдали младшего брата - она кормила его, собирала в школу, укладывала спать.
Мать Хилари начинала с бокала вина "для настроения", но вскоре уже выпивала бутылку водки в день.
"Водку она прятала, распихивала повсюду. В коробках с обувью, за шторами. Прежде чем включать духовку, мы проверяли, нет ли там бутылки", - рассказывает Хиллари. Ей было больно смотреть, как ее элегантная и образованная мама увядала на глазах: "С ней нельзя было даже поговорить, она всегда была пьяна. Как будто ее с нами и не было вовсе: раньше была такой активной и вездесущей, а потом превратилась в призрака".
Мать Лиз когда-то была моделью, но, начав пить, разучилась даже краситься и превратилась в провинциальную красавицу, злоупотребляющую макияжем. В отсутствие родительского внимания жизнь Лиз начала трещать по швам. К 15 годам она уже прошла через отношения, омраченные домашним насилием. История закончилась опекой.
Лиз уверена, что выжила только благодаря друзьям: "Мне очень повезло с хорошими друзьями, они не увлекались ни выпивкой, ни наркотиками, и они помогли мне справиться со всем этим".
Вслед за ними Лиз решила поступить в университет - и добилась цели, первая в истории органов детской опеки богатого английского графства Суррей. "За это мне точно полагается медаль", - говорит она.
Ей сейчас 37, у нее молодая семья. Маму она навещает пару раз в год, но более тесных отношений избегает. Отчасти поэтому Лиз не спешит узаконить отношения с любимым человеком. "У себя на свадьбе я ее видеть не хочу. Но у меня не хватит наглости не позвать ее", - объясняет она.
Мать Линн умерла 13 лет назад от болезни, вызванной алкоголизмом. Она роется в коробке, куда - по совету психотерапевта - спрятала все мамины вещи. "Что было особенно тяжело - это когда в церкви все вставали и говорили, какой она была прекрасной", - рассказывает Линн о развязке тяжелых отношений с мамой. "Все детские воспоминания пропитаны запахом маминого запоя. Я не помню ни дня, чтобы она не отправила нас с сестрой в магазин с запиской: "Пожалуйста, отпустите моим детям две бутылки "Olde English" и четыре банки "Special Brew". И мы не одни такие были у нас в микрорайоне".
Пьяная мать не церемонилась с Линн: "Я ничего не понимала и очень расстраивалась. Иногда приходилось баррикадироваться в комнате. Даже сейчас, когда я об этом рассказываю, у меня сердце уходит в пятки и хочется бежать вон".
Линн теперь живет в уютной квартире - полной противоположности той, в которой она выросла. И это для нее важно.
"Мне раньше казалось, что ничего хорошего или добротного я просто не заслуживаю", - говорит она.
Теперь все иначе. Она переехала в Лондон и построила жизнь, о которой мечтала. Муж и друзья любят ее. "Я наслаждаюсь этим каждое мгновение", - говорит она. Один из запертых в коробке артефактов прошлой жизни - справка о выписке из роддома. Линн заметно тронута: "Я даже не поверила, когда ее нашла".
"Наверное, мое сознательное решение не иметь детей - это наследие тех лет, - поясняет она. - Глубоко в душе я боюсь, что не справлюсь и повторю ее ошибки. Может, это у меня в генах? Так вот я всегда думаю".
А вот у Хилари ребенок есть, и она с удовольствием исполняет роль заботливой мамы, которой у нее самой не было. И старается все время занять себя, поскольку помнит, как мама бросила работу и засела дома.
"Я хорошо усвоила этот урок, - говорит она. - Я много занимаюсь спортом, и я работаю - моя жизнь жестко структурирована. Маме, мне кажется, было грустно и одиноко. Мне тяжело об этом думать - кажется, ей можно было помочь".
Она вспоминает, как подростком вернулась домой с новогодней вечеринки и обнаружила мать пьяной у подножия лестницы, с ножом в руке. Та поссорилась с мужем и угрожала вскрыть себе вены.
Хилари отвезла мать в больницу и сдала в отделение, где лечат от алкогольной зависимости. На следующий день за обедом семья делала вид, что ничего не произошло.
"Мы никогда ничего дома не обсуждали. Это была одна большая ложь", - вспоминает она. Она до сих пор терпеть не может лжецов.
"И я ненавижу людей, которые кого-то из себя строят, поскольку меня именно так и воспитывали. Вероятно, и ужасная депрессия моя связана с невозможностью выговориться", - говорит Хилари.
Она, как и три другие героини, часто говорит о стыде и закрытости.
И как одна они отмечают, что жизнь сложилась бы иначе, имей они в детстве возможность обсудить свои проблемы.
Теперь Лиз и Карен утешают друг друга, а тогда им не к кому было обратиться. "Когда тебе восемь или девять лет, податься некуда, - говорит Лиз, которую в школе дразнили из-за мамы-пьяницы. - Но ты не виноват, что твои родители - алкоголики".
Карен кивает в знак согласия: "Сколько детей через такое проходит? Они держат в себе весь этот стресс, испуг и напряжение, поскольку в школе такие вещи обсудить не с кем. Все это ужасно и очень печально".
Линн считает, что государство бросило ее на произвол судьбы: "Я слов не нахожу: как так вышло, что маму забирают в психушку - и никто не задается вопросом, а что будет с ее дочерью-подростком? Вот это меня больше всего злит. Вся система господдержки - школа, доктор, социальные службы - где все они были?"
Хилари повезло - ее хоть немного поддерживал брат мамы Дэвид.
"Никакой помощи от других взрослых я не дождалась, - говорит она. - Ни один не вмешался".
Дядя Дэвид катал Хилари и ее братьев и сестер на машине. Накручивал круги по городу, чтобы они расслабились и выговорились.
А когда подошло время выпускных экзаменов, он уговорил маму Хилари не пить целых три месяца: "Он принес в нашу жизнь уверенность. Неожиданно я увидела свет в конце тоннеля".
Хилари сдала экзамены и уехала учиться в университет. Она до сих пор благодарна дяде Дэвиду и навещает его каждую неделю.
Папа Карен бросил пить 13 лет назад, но она до сих пор боится рецидива.
"Меня пробивает холодный пот, как подумаю: а вдруг опять начнет?" - говорит она.
Обсуждают ли родители с ней свое алкогольное прошлое? Никогда.
"Я сама уже мать, и одна мысль о том, чтобы вести себя с ребенком подобным образом, вызывает у меня оторопь", - говорит Карен.
"Через что только не приходится проходить родителям, чтобы накормить детей", - иронично замечает она.
Лиз поддерживает: "Да! Первое, второе и компот".
"И целый пакет картошки на выходные!" - добавляет Карен, и они заливаются смехом.
Comments