Полезные статьи 

Почему так происходит и что важно знать каждой женщине. Когда женщина живёт с зависимым партнёром, она очень часто сталкивается с внутренним конфликтом: разум понимает, что отношения разрушают её, но сердце, страх, чувство долга или надежды держат рядом. Фраза «я не справлюсь одна» звучит на консультациях настолько часто, что стала отдельной темой работы с родственниками зависимых. Важно понимать: невозможность уйти — это не слабость характера и не «глупость». Это естественная реакция на многолетний стресс, эмоциональную привязанность и психологическое давление, которое формирует зависимость в семье. Зависимость — это не только болезнь употребляющего, но и состояние, которое затягивает близких. Постепенно женщина начинает жить не своей жизнью, а жизнью мужа: его употреблением, его настроением, его рецидивами, его обещаниями. На этом фоне критично падает собственная самооценка. Женщина перестаёт верить, что может что-то изменить, и начинает считать, что без партнёра она не справится ни материально, ни эмоционально, ни бытово. Но это не факт — это следствие долгой психологической травматизации. Страх остаться одной — тоже понятная реакция. Зависимые отношения могут длиться годами, и женщина постепенно забывает, кем она была до этой истории: насколько была сильной, самостоятельной, активной. Страх заменяет реальность: кажется, что «без него всё рухнет», хотя на самом деле многое уже держится исключительно на ней. Важно знать одну ключевую вещь: чувство «я не справлюсь» не является объективным. Оно формируется под влиянием изматывающих циклов зависимости — надежд, разочарований, просьб о помощи, снова надежд и снова боли. Этот эмоциональный маятник делает любую женщину уязвимой и истощённой. В таком состоянии трудно принимать решения и верить в себя. Но есть факт: большинство женщин, которые всё-таки решались выйти из разрушительных отношений, спустя несколько месяцев удивлялись, насколько они оказались сильнее, чем думали. Реальность почти всегда оказывается мягче, чем страх. Человек восстанавливается быстрее, чем кажется изнутри проблемы. Женщина, освобождённая от постоянного напряжения и контроля, очень быстро возвращает свои силы, своё мышление и свою способность строить жизнь. Однако важно и другое: уход — не единственный путь. Часто женщина не уходит не потому, что не может, а потому что не хочет окончательно терять мужа, надеется на лечение, боится повторения прошлого опыта или считает разрыв предательством. И это тоже нормально. Нельзя принимать решения, когда ты в состоянии истощения. Иногда задача на первом этапе — не уйти, а восстановить себя хотя бы частично: вернуть сон, поддержку, разговоры с близкими, консультации со специалистом. Когда женщина начинает возвращаться к себе, страх уменьшается, а ясность увеличивается. Факт, который нужно принять: зависимость мужа не делает женщину слабой, но систематически делает её измотанной. И именно это состояние рождает мысль «я не справлюсь одна». Поддержка психолога, группы родственников зависимых или хотя бы одного человека, который понимает, что происходит, способна вернуть способность думать трезво, а не через призму страха. Правда в том, что женщина может справиться одна. Может восстановиться, может быть счастливой, может создать безопасную жизнь — с мужем при условии его лечения или без него, если лечение он отвергает. Но чтобы увидеть эти возможности, нужно сначала снять слой страха и тот эмоциональный туман, который создаёт жизнь рядом с зависимым человеком. Невозможность уйти — это не приговор и не характеристика личности. Это состояние, которое проходит, когда женщина получает поддержку, информацию и возвращает себе силы. И тогда фраза «я не справлюсь» постепенно превращается в более честную и реальную: «я могу справиться, просто мне нужна помощь и время восстановиться».

Когда родители узнают о зависимости своего ребёнка, первое чувство, которое почти всегда появляется, — это вина. Кажется, что где-то было упущено что-то важное, что можно было заметить раньше, предотвратить, изменить. Эта мысль мучает, не даёт спать, лишает спокойствия и полностью захватывает внимание. Но важно помнить: чувство вины — естественная реакция, а не показатель того, что вы действительно виноваты в происходящем. Наркотическая зависимость — сложное заболевание, которое возникает не из-за одного события или одной ошибки. Она формируется под влиянием множества факторов: особенностей организма, окружения, стресса, возраста, травм, среды общения. Родители не могут контролировать всё, что влияет на жизнь ребёнка, даже если они стараются изо всех сил. Поэтому обвинять себя в появлении и развитии зависимости, — несправедливо и разрушительно. Обычно вина появляется вместе с целой гаммой других эмоций: страхом, злостью, стыдом, болью, растерянностью. Все эти чувства нормальны. Их не нужно подавлять или притворяться, что их нет. Когда человек пытается «держаться» любой ценой, он быстро истощается и теряет способность трезво смотреть на ситуацию. Позволить себе быть живым — значит дать себе возможность справиться с происходящим. Очень важно не оставаться с этой проблемой в одиночестве. Родителям тоже нужна поддержка — эмоциональная, профессиональная, информационная. Разговор с психологом, участие в группах для родственников зависимых, общение с людьми, которые прошли через подобное, — всё это помогает снять тяжесть, вернуть ощущение, что выход есть, и научиться реагировать более спокойно и уверенно. Здесь нет никакого стыда. Это шаг не слабости, а силы. Одним из самых трудных моментов является понимание своих границ. Родители могут помогать, поддерживать, направлять, давать тепло и опору, но они не могут прожить жизнь за ребёнка и не могут выздороветь вместо него. Чрезмерная ответственность только усиливает чувство вины и мешает видеть реальность. Гораздо полезнее сосредоточиться на том, что действительно в ваших силах: сохранять спокойствие, быть последовательными, давать честную обратную связь и держать здоровые границы. Не менее важно заботиться о себе. Это часто вызывает сопротивление: кажется, что родитель «не имеет права» на отдых, пока ребёнок страдает. Но на самом деле именно спокойный, собранный и эмоционально устойчивый взрослый способен быть опорой. Усталость, бессонные ночи и постоянное напряжение только ухудшают ситуацию. Забота о себе — это часть помощи ребёнку. Чувство вины часто усиливается, когда родители сравнивают себя с окружающими. Внешне чужие семьи могут выглядеть благополучно, но никто не знает, что происходит внутри. Сравнение всегда приводит к ложным выводам и ещё большему самобичеванию. Гораздо полезнее обращать внимание на собственные шаги, пусть даже маленькие, которые вы делаете каждый день. Важно понимать, что чувство вины не помогает ребёнку выздоравливать. Оно мешает быть честным, мешает сохранять границы, заставляет принимать решения из страха, а не из здравого смысла. Освобождаясь от вины, родитель становится спокойнее, увереннее и становится тем человеком, рядом с которым возможно движение вперёд. Ниже — четкие, прямые и основанные на современной психологии и наркологии аргументы , почему родители НЕ виноваты в зависимости ребёнка , даже если болезнь действительно затрагивает всю семью. Почему родители не виноваты в зависимости ребёнка 1. Зависимость — это заболевание мозга, а не следствие «плохого воспитания» Научные данные показывают, что формирование зависимости связано с биологическими факторами: о собенностями нервной системы, генетической предрасположенностью, уровнем нейромедиаторов, особенностями реакции на стресс. Ни один родитель не может контролировать нейробиологию ребёнка. 2. У каждого человека есть собственная воля, выборы и границы ответственности Даже в идеальных семьях дети могут столкнуться с зависимостью, и наоборот — в очень сложных семьях дети никогда не начинают употреблять.Это показывает, что родительское влияние — только часть огромной мозайки факторов , и оно не определяет исход. 3. «Семейность» зависимости не означает «виновность» семьи Когда специалисты говорят, что зависимость — «семейная болезнь», имеется в виду следующее: болезнь затрагивает всю семью, влияет на взаимодействие между близкими, требует участия семьи в лечении. Это не про вину , а про то, что семья играет роль в процессе выздоровления.Диабет тоже «семейное заболевание» — но никто не обвиняет родителей в том, что у ребёнка изменился уровень сахара. 4. Ни один родитель не может полностью контролировать окружение, друзей и социальную среду Многие подростки пробуют вещества под влиянием компании, моды, желания быть принятыми или из-за эмоциональной уязвимости. Даже самые внимательные родители не могут полностью контролировать внешнюю среду . 5. Существуют факторы риска, на которые родители не влияют К ним относятся: генетика, темперамент, строение нервной системы, реакция на стресс, психические особенности. Эти факторы могут сделать ребёнка более уязвимым к зависимости, и никто не выбирает себе эти особенности . 6. Вина — не инструмент решения проблемы Даже если родители совершали ошибки (а они есть у всех), это не то же самое, что вина за болезнь .Ошибки — часть родительства.А зависимость — сложное заболевание, для которого недостаточно одного триггера или од ной причины. 7. Ребёнок — самостоятельная личность, а не продукт родителя Нельзя приравнивать зависимость ребёнка к «браку в воспитании».Это обесценивает личность ребёнка и игнорирует его индивидуальный путь, травмы, окружение, врождённые особенности и выборы. 8. Если вы сейчас читаете материалы о зависимости — значит, вы не равнодушные и не «плохие» родители Плохой родитель — это тот, кому всё равно.Именно поиск решений, попытки понять проблему и готовность меняться показывают, что родитель делает всё возможное. 9. Психологи и специалисты по зависимости подчёркивают: вина парализует, ответственность помогает Работать с ситуацией можно только из позиции ответственности, не са мобичевания. Именно ответственность , а не вина, помогает семье стать ресурсом для выздоровления зависимого. И самое главное: если родители были бы виноваты — при одинаковом воспитании все дети в семье болели бы зависимостью. Но это не так. Это главный, базовый факт, который полностью разрушает миф о родительской вине. В одной и той же семье может быть трое детей — один становится зависимым, двое нет. Иногда единственный ребёнок, выросший в очень трудных условиях, остаётся полностью трезвым и устойчивым. А другой — из любящей и стабильной семьи — попадает в зависимость. Это ключевой аргумент, который показывает: дело не в родителях и не в «ошибках воспитания». Слишком много других факторов влияет на развитие зависимости: биология, психика, окружение, личные выборы, чувствительность к стрессу, гены, темперамент и т. д. Путь выздоровления редко бывает ровным. Могут быть откаты, могут быть трудные периоды. Это не признак того, что вы что-то делаете неправильно. Это особенности болезни. Самое главное — помнить: вы не виноваты в том, что зависимость появилась, но вы можете сыграть важную роль в том, чтобы ребёнок смог выбраться из неё. Эта роль требует спокойствия, поддержки, знаний и заботы о себе, а не самонаказания и бесконечных обвинений.

Меня зовут Георгий. Мне 51 год. Я отец наркомана. Когда я говорю так, вижу, как меняется лицо собеседника сочувствие, сострадание, удивление, испуг. Иногда на лицах людей, не столкнувшихся с этой бедой, я читаю другие чувства: непонимание, холодность, надменность - до высокомерия, пренебрежение, и тогда это ранит меня. Но это мое письмо я адресую к тем, чьи семьи посетила беда — болезнь их близких, любимых де- тей. Наркомания — это, прежде всего, БОЛЕЗНЬ, а не нравственное падение человека, как это склонны считать те, кого это не коснулось, или те, кто соприкоснулся с этим, но пока не нашел выхо- да или находится на ложном пути. Сегодня моему сыну 20-й год, и я вижу, что он не употребляет наркотики длительный период времени. Для этого мне не нужно контролировать состояние его вен, зрачков, карманов, телефонные разговоры, друзей. Я не считаю месяцы и дни трез вости моего сына. У меня просто уже третий год появилась возможность жить своей интересной, наполненной жизнью, в которой мой сын занимает достойное место. В плане чисто бытовом. Я строитель и занимаюсь своим делом. Сын работает оператором в фирме, занимающейся переработкой продуктов. Невестка учится в медицинском колледже и домохозяйничает. Моя жена инженер одного из заводов нашего города. Есть еще старшая дочь, она биолог, и ее дочь, наша шестилетняя внучка. Сегодня дома спокойно лежат карманные деньги. В дни рождения и праздники мы делаем друг другу подарки. Особенно приятно получать их от сына на заработанную им небольшую зарплату. Он лично участвует в формировании семейного бюджета. Иногда мы чуть-чуть ссоримся, ворчим (это больше относится ко мне), миримся. Как долго мы шли к этому. Это сегодня. А позади 5 страшных лет употребления сыном наркотиков. Это анаша, ханка. Бесследно из домашней аптечки исчезал реладорм, снотворные. Впрочем, это его история. Это делалось скрытно. Я при этом не присутствовал, поэто му не могу подробно описывать, как он это делал и почему. Конечно, как все, попавшие в эту ловушку: кто-то из любопытства; кто-то в надежде получить временное облег- чение от житейских невзгод; кто-то из-за неумения сказать «НЕТ» непонятному, необъяснимому воздействию окру- жающих тебя сверстников, боязни оказаться «слабаком» в глазах сверстников, хотя таковым и оказываешься, потому что неумение сказать «НЕТ» и делает тебя слабаком в действительности. Случилось это и с моим сыном. Когда не замечать употребление сыном наркотиков стало невозможным, мы с женой начали борьбу с этим, и му- чительные пути выхода, когда «эта борьба» приносила обратный результат. Сын все больше увязал в «наркотическом болоте». Не стану описывать «эту борьбу» в деталях, в целом это схоже с десятками, сотнями историй обезумевших от горя родителей, на глазах теряющих любимых детей. Мы уговаривали его, грозили, пугали последствиями, выслеживали, искали по подъездам, подвалам, чердакам, крышам. Закры- вали дома, клали в закрытое отделение психболь- ницы, наркологического диспансера. Он лгал, выпрашивал деньги, воровал; проспав до обеда, убе-гал, чтобы, появившись вечером, забыться при включенном телевизоре. Тратились силы, средства, и в первый же день, когда сын оказывался на свободе, он под любым предлогом бежал к друзьям. Укол. «Система». Ге- патит. На наших глазах его трясло от «грязи». Моя жена мужественная женщина. Когда сыну было особенно плохо, она прислушивалась к его дыханию, считала его пульс, помогала ему не умереть. У меня же не было сил видеть это. Она перенесла больше меня и до сих про находит в себе силы не ранить меня подробностями. И это правильно. Не хочу и я ранить Вас, а хочу поделиться с Вами верой, что ВЫХОД есть, и есть путь выздоровления, путь возвращения. И мой путь, моя семья это не образец, не идеал. Мы просто маленькая-маленькая звездочка на небосводе Божественного мироздания, которая едва не погасла и не погаснет до тех пор, по- ка будет способна отражать Свет Божественного Разума.. Я искренне желаю Вам обрести его тоже. Это возможно для каждого при единственном условии если Вы не просто нуждаетесь в этом, но еще и хотите, и не просто хотите, но и согласны совершить определенную работу над собой. Не отчаивайтесь, если не можете принять некоторых понятий и аналогий, которые я использую в этом письме к Вам. Болезнь наших детей делает иногда наш ум закрытым, а нас безумными, и тем самым не оставляет им никакого шанса выздоравливать в семье. Иногда этим безумием или слепой вредящей любовью мы мешаем им выздоравливать, и наша такая «помощь» вредит им. Именно поэтому, если Вы хотите, чтобы Ваши сын или дочь изменили свое отношение к наркотикам и начали жить, начните с себя. Не спорьте, не анализируйте, не критикуйте. Поверьте получится. Просто начните с себя. Два года назад, когда мой сын заканчивал курс реабилитации в НВ-центре, ко мне пришла участник и организатор групп Al-Anon в нашем городе. Мать наркомана. Умная. Любящая. Врач. И попыталась мне открыть истину о болезни сына и о моем участии и моей роли в выздоровлении сына. У нее хорошо получилось. И самым лучшим способом выразить ей благодарность пытаться сделать то же самое по отношению к другим отцам и матерям наркоманов. Вот почему я обращаюсь к Вам, к Вашему любящему сердцу, если в нем такая же боль, страхи, сомнения, тревоги, все то, что было у меня некоторое время тому назад. Отвечу на любой Ваш вопрос. Пусть это будет письмо, телефонный звонок мне домой или встре-ча на семейной группе Al-Anon. В нашем городе это группы «Надежда», «Путь к себе». Закончу свое письмо к вам словами, которые мы говорим каждому пришедшему к нам на группу: «Мы, испытавшие на себе проблемы алкого- лизма и наркомании и до сих пор подверженные им, способны понять человека как немногие другие. Мы тоже были одиноки и разочарованы, но в Al-Anon мы обнаружили, что никакая ситуация не бывает абсолютно безнадежной...»

Как формируется созависимое поведение у жен алкоголиков, кто наиболее ему подвержен, как женщине понять, что она стала жертвой созависимости и можно ли от нее избавиться, не разводясь при этом с мужем? Что такое созависимое поведение и как оно формируется? Созависимость – это состояние живущего рядом с алкоголиком,  наркоманом или игроманом человека, — чаще всего жены, — когда она берет ответственность за его поведение на себя. Жена в этом случае полностью «включена» в его болезнь. Как именно развивается созависимость? Поскольку алкоголизм имеет компульсивные проявления, то и созависимая женщина всегда находится в состоянии стресса. Из-за этого у женщины формируется так называемое поведение по треугольнику Карпмана (психологическая модель взаимодействия между людьми, подразумевающая три социальные роли: жертва, преследователь и спасатель, между которыми два или более человек переключаются в процессе взаимодействия. Женщина оказывается в роли жертвы, - когда муж пьет, ведет себя неадекватно. Становится преследователем или спасателем — когда начинает принимать меры, чтобы избавить мужа от алкоголизма, вылечить, как-то повлиять на его поведение. И переключается на потакание после того, как он, по ее мнению, вылечился. То есть прошел лечение или остается какое-то время трезвым. Она пытается вернуть жизнь в прежнее русло, угождать мужу, не раздражать его, создавать ему определенные условия. Но, поскольку мужчина видит, что женщина готова брать ответственность, что она готова с ним таким жить, он продолжает выпивать и дальше. Есть ли какой-то конкретный типаж женщины, подверженной созависимости? Типажей предрасположенных к созависимости женщин как таковых нет. Но есть социальные предпосылки к появлению созависимости. К ней склонны женщины, выросшие с пьющими членами семьи — отцами, дедами или кем-то еще. Женщины с выработанным внутренним ощущением жертвы. Также в зоне риска те, в чьей семье существовали созависимые отношения между родителями. Программа поведения матери достаточно четко усваивается дочерью, и поэтому у нее тоже возникает вот потребность кого-то спасать, оберегать, контролировать. Кроме того, многое зависит от личностных особенностей женщины, ее эмоциональной зрелости, достижения каких-то собственных жизненных целей. Если с этим есть какие-то проблемы, то, как правило, формируется созависимость. Сами женщины, как правило, не осознают, что они созависимы. Есть ли какие-то признаки, по которым это можно понять со стороны? Да, существуют определенные признаки созависимости. Это отрицание самих проблем, их наличия у себя, степени их серьезности, связи с некоторыми внешними поведенческими проявлениями. Также это так называемые «замороженные» чувства — сужение спектра и уменьшение интенсивности испытываемых и проявляемых чувств. Психологическое содержание созависимости рассматривается как состояние, возникающее у членов семьи больных алкоголизмом в результате длительной подверженности стрессу и сконцентрированности на проблемах зависимого, вплоть до самоотречения от собственной личности, и формирующее дисгармоничные семейные отношения. К ним относятся вакуум интимности — изоляция семьи от внешних контактов, фиксированные правила и роли в семье, конфликтность во взаимоотношениях, недифференцированность «я» каждого члена семьи. Семья скрывает свои проблемы, выставляя напоказ фасад псевдоблагополучия. Присутствует склонность к полярности чувств и суждений. Все это формируется постепенно и становится жесткой схемой взаимодействия зависимого и созависимого члена семьи. Они как бы поддерживают этот гомеостаз. Каждый решает свои личные проблемы, но проблема зависимости и созависимости не решается. Может ли женщина в итоге сама все это заметить и понять, что созависима? К сожалению, практически нет. Один из симптомов зависимости — анозогнозия, неприятие факта болезни. У мужчин-алкоголиков это проявляется на физическом уровне — похмелье, запои. А у созависимой женщины этих проявлений нет, и ее эмоциональная интоксикация воспринимается ею по-другому. Она думает, что надо работать над собой, бороться со стрессом, надо помогать мужу, надо действовать. И поэтому женщине осознать свою созависимость очень сложно. В каких случаях это возможно? На осознание способны достаточно зрелые личности. Зрелость — это осознанность, честность по отношению к себе, свобода выбора в деятельности. Это вера — в себя, в науку или в Бога, еще во что-то. Но этих качеств у созависимых женщин, к сожалению, очень мало. И когда пара приходит к психологу, то первые консультации заканчиваются, скажем так, не очень успешно. Потому что женщина приходит к психологу с одной целью: дайте мне еще более действенный ключ управления мужем, его компульсивным поведением, дайте мне системы, которые помогут влиять на него так, чтобы он не пил. А этих ключей просто не существует. И когда психологи обращаются к женщине, чтобы она наконец приняла свои проблемы, то, как правило, вначале это вызывает раздражение, отторжение. Но часть женщин, которые могут получать информацию, постепенно начинают осознавать, принимать проблему, и с такими женщинами удается работать, есть достаточно хорошие результаты. Включение семьи в психотерапию зависимых больных достаточно благотворно влияет на качество жизни семьи. Может ли созависимая жена действительно помочь мужу вылечиться от алкоголизма? Здесь все как раз наоборот. Чем дольше женщина поддерживает в семье этот гомеостаз, это псевдоблагополучие, чем дольше она терпит и «борется» с болезнью мужа, тем дольше он остается алкоголиком. И тем дольше у него сохраняется иллюзия, что ему можно и дальше так жить, дальше коммуницировать в этой системе. Как часто созависимые жены начинают выпивать сами? Риск алкоголизма у созависимых женщин очень высок. В последнее время мы сталкиваемся с достаточно большим количеством случаев женского алкоголизма в созависимых отношениях, и здесь работает несколько факторов. Во-первых, состояние стресса и невыносимости чувства созависимости приводят к тому, что женщина ищет какие-то способы избавиться от этих переживаний. А у нее перед глазами алкоголик, который в состоянии алкогольного опьянения чувствует себя довольно благополучно. Во-вторых, женщины пытаются поддержать мужа в пьянке: пусть лучше он пьет дома, чем где-то еще, а она будет пить с ним, чтобы ему меньше досталось. И все это в конечном итоге приводит к формированию алкоголизма у женщины. Дополнительная проблема в том, что у женщин алкоголизм проявляется намного жестче и лечится труднее. Женщины дольше не осознают свою проблему. Из-за социальной неприемлемости женского алкоголизма женщины обращаются к специалистами уже на второй, третьей стадии зависимости, когда помочь им уже очень сложно. Может ли созависимость привести к еще каким-то заболеваниям? К сожалению, да. Из опыта научных исследований видно, что распространены невротические расстройства — раздражительность, напряженность, эмоциональная неустойчивость. Если эти проблемы не решаются, потом они переходят в психосоматические заболевания, сердечно-сосудистые, проблемы с артериальным давлением, онкологические заболевания женских органов и желудочно-кишечные. Когда симптомы становятся достаточно очевидными, женщина начинает ходить по врачам, и в конце концов ей попадается грамотный терапевт, который направляет ее к психиатру. Либо лечащийся у психиатра от алкоголизма муж проходит психотерапевтическую программу, в которую входит работа с семьей. Мы приглашаем жен на беседу, на консультацию, в ходе которой можно выявить упомянутые проблемы. В нашем отделении они получают возможность разобраться с трудностями и получить психотерапевтическую помощь. Когда созависимая женщина обращается за помощью, что именно ей может порекомендовать психолог? Первый шаг — это работа с анозогнозией, нужно дать женщине представление о ее проблемах, помочь ей в этом разобраться, помочь ей увидеть свои внутренние ресурсы. Помочь ей понять, что она чувствует, каковы ее убеждения, ее интеллектуальные возможности и как их использовать для того, чтобы работать с собственными переживаниями и налаживать собственную жизнь, удовлетворять свои насущные потребности — физиологические, эмоциональные, социальные и другие. Если присутствует личностная зрелость, здесь можно получить достаточно хорошие результаты. Каковы шансы избавиться от созависимости, при этом сохранив брак? Если жене удается убедить мужа поработать в группе, если супруги борются с проблемой сообща, шанс разобраться с ней довольно высок. До развода может и не дойти. Женщинам и мужчинам, которые работают с психологом, удается не только сохранить брак, но и научиться одной важной вещи — ассертивности. Научиться разговаривать друг с другом, грамотно проявлять чувства, общаться по системе «я-сообщений». То есть, говорить «я чувствую вот это, я хочу того-то», а не «ты такой-сякой». В этой ситуации, проработав технологию ассертивности, пары потом вполне успешно живут без алкоголизма мужа. И вот такое поведение женщины, такое взаимодействие помогает развитию ее личности и сохранению семьи. Но стоит понимать, что здесь речь идет не об одной-двух консультациях, — как правило, это целый цикл. Бывают ли созависимые мужья? Реже. И возможности борьбы с созависимостью в таких случаях достаточно хорошие, потому что мужчины четче и яснее видят реалии. Если все семьи примут помощь, станут ходить на группы, дойдут до психолога. А в принципе, с мужьями пьющих женщин сложнее. Вероятно, в силу личностных особенностей мужчины чаще не выдерживают таких эмоциональных перегрузок и уходят из семей. Но достаточно много семей, где существует бытовое пьянство обоих супругов. К сожалению, зависимость и созависимость серьезно влияют на воспитание детей, и они часто повторяют судьбу родителей.

Peluuri Специализируется на проблемах, связанных с азартными играми, предлагает информацию, поддержку и программы самопомощи. Веб-сайт:   https://www.peluuri.fi Kuntien perhe- ja lähipalvelut. Многие муниципалитеты предлагают семейные и местные услуги для поддержки при игровой зависимости. Свяжитесь с местной социальной службой или поликлиникой (terveyskeskus). A-klinikkasäätiö  Предлагает лечение от зависимостей, включая игроманию. Веб-сайт: https://www.aklinikka.fi Päihdelinja: 09 7312 0111 (пн–пт 9–18) Mieli ry  Предоставляет информацию, поддержку и консультации по вопросам психического здоровья и зависимостей. Веб-сайт: https://mieli.fi Телефон доверия: 09 2525 0111 (круглосуточно) Päihdelinkki это Онлайн-сервис, предоставляющий информацию и поддержку по вопросам употребления веществ и зависимостей. Все услуги анонимны и бесплатны. Веб-сайт:   https://paihdelinkki.fi Ehkäisevä päihdetyö EHYT ry  Сосредоточен на профилактике и поддержке в вопросах зависимости, предоставляет информацию и помощь. Веб-сайт:   https://www.ehyt.fi Sosped-säätiö  Оказывает поддержку и лечение при проблемах зависимости. Веб-сайт: https://www.sosped.fi Pelirajaton Услуги взаимопомощи игрокам и их близким по всей стране практически круглый год. Веб-сайт:   https://pelirajaton.fi Digipelirajaton Информация и поддержка при проблемном увлечении компьютерными и видеоиграми. Веб-сайт:   https://digipelirajaton.fi Nuorten mielenterveysseura ”Yeesi”  Поддержка молодых людей с проблемами психического здоровья. Веб-сайт:   https://yeesi.fi Peliriippuvaisten palvelut (Helsinki)  Консультации по вопросам денежной и цифровой зависимости для совершеннолетних и их близких в Helsinki Kaupunki. Веб-сайт: https://www.hel.fi/fi/sosiaali-ja-terveyspalvelut/terveydenhoito/paihdepalvelut/peliriippuvaisten-palvelut Maivita частный центр лечения зависимостей, находящийся под надзором Aluehallintovirasto и одобренный Kela, расположен в Hauho (Hämeenlinna). Лечение зависимостей от психоактивных веществ, азартных игр и созависимость по Миннесотской модели. Веб-сайт: https://maivita.fi/ ФИНАНСОВАЯ ПОМОЩЬ ПРИ ДОЛГАХ где получить Sosiaalinen luotto Социальный кредит можно получить в региональных социальных службах. Для подачи заявки обычно требуется обратиться по телефону или записаться на приём; после этого проводится первичная оценка ситуации и, при необходимости, личная встреча. Социальный кредит предназначен для лиц с низким доходом и малоимущих, которые не могут получить кредит на приемлемых условиях в других местах, но при этом обладают платёжеспособностью. Takuusäätiö Velkalinja и чат. помощь при чрезмерной задолженности, тел. 0800 98 009, по будням с 10:00 до 14:00. https://www.takuusaatio.fi/ Velkajärjestely (судебная реструктуризация долга) Заявление на реструктуризацию долгов подаётся через обращение в местное бюро финансового и долгового консультирования Oikeuspalveluvirasto, которое бесплатно консультирует и помогает подготовить документы. Готовую заявку направляют в окружной суд (käräjäoikeus), который выносит решение о реструктуризации.

Знаете ли вы? Опиоидная зависимость — это хроническое расстройство, которое может длиться всю жизнь и вызывать серьёзные последствия для человека, включая многочисленные проблемы со здоровьем, зависимость и даже смерть. Опиоиды — это природные и синтетические химические вещества, взаимодействующие с опиоидными рецепторами нервных клеток тела и мозга, уменьшая ощущение боли. Обычно опиоиды назначаются по рецепту для лечения острой боли, хронической боли или боли, связанной с онкологическими заболеваниями. К этой группе относятся обезболивающие препараты, синтетические опиоиды и героин. Опиоидная зависимость – это состояние, при котором человек не может контролировать потребление опиоидов, включая наркотики и лекарственные опиоиды, и испытывает сильное физическое и психологическое воздействие . Симптомы, связанные с опиоидной зависимостью Опиоиды помогают уменьшить боль, но могут вызывать побочные эффекты и следующие типичные симптомы: Невозможность контролировать употребление опиоидов Сонливость Психическая спутанность Чувство эйфории Изменения в режиме сна Тошнота и запоры Постоянные симптомы, похожие на простуду Потеря веса Пренебрежение гигиеной Изоляция от семьи и друзей Воровство для получения следующей дозы Симуляция болезни или боли с целью получения рецепта ⚠️ В больших дозах опиоиды могут вызывать угнетение дыхания и смерть. Как помочь? Учитывая серьёзность, связанную с употреблением опиоидов, пришло время бороться со стигматизацией людей, страдающих от зависимости. Стигма ограничивает доступ к лечению и мешает зависимым обращаться за помощью. Само по себе прекращение или сокращение употребления опиоидов не всегда опасно, но настоятельно рекомендуется обратиться к врачу для безопасного прохождения абстинентного периода.Особенно это важно, если у человека есть другие заболевания или подозрение на беременность. 💡 Помните, что подготовленный специалист может существенно помочь вашему близкому начать путь к выздоровлению. Если человек готов к изменениям, помогите и направьте его к обсуждению вариантов лечения, чтобы сделать переход безопасным. Если он отказывается от помощи — можно попробовать рассказать и объяснить шаги выхода из зависимости. Даже такой небольшой жест может изменить чью-то жизнь. Лечение – как получить помощь? Основные методы лечения опиоидной зависимости: Заместительная терапия метадоном или бупренорфином — это опиоиды, которые при правильной дозировке устраняют симптомы отмены. Консультирование по вопросам зависимости ( Детоксикация, дневной стационар, группы взаимопомощи , такие как Анонимные Наркоманы) Если вы или ваш близкий испытываете вышеперечисленные симптомы — не откладывайте, свяжитесь с нами . Мы поможем вам найти подходящую услугу. Что сказать человеку с опиоидной зависимостью: Если вы хотите поговорить с близким или другом о его зависимости, будьте осторожны в выборе слов. Отбросьте предвзятость и постарайтесь сосредоточиться на следующих моментах: Начинайте разговор с самой зависимости , избегая обвинительного тона Используйте язык, который показывает, что ваше беспокойство касается здоровья близкого Сосредоточьтесь на влиянии зависимости на его жизнь и благополучие Применяя эти три взаимосвязанных подхода, вы можете получить более позитивную и открытую реакцию от человека, страдающего от опиоидной зависимости.

Если вы заметили, что ваши соседи или близкие употребляют наркотики, испытывают семейные трудности или находятся в сложной жизненной ситуации, важно не оставаться равнодушным. В Финляндии есть механизм помощи таким людям — Huoli-ilmoitus (дословно "сообщение о беспокойстве"). Это способ проявить заботу и, возможно, спасти чью-то жизнь. Что такое Huoli-ilmoitus? Huoli-ilmoitus — это официальное уведомление социальных служб о том, что кто-то (особенно дети, пожилые или уязвимые люди) могут нуждаться в помощи. Это не донос, а проявление ответственности. Когда стоит сделать Huoli-ilmoitus? - Если вы подозреваете, что соседи или знакомые употребляют наркотики, и это угрожает им или их детям. - Если в семье происходят частые ссоры, насилие или пренебрежение нуждами детей. - Если кто-то выглядит подавленным, изолированным или неспособным заботиться о себе. Как сделать Huoli-ilmoitus? 1. Обратитесь в социальные службы своего муниципалитета (sosiaalitoimisto). Контакты можно найти на сайте города. 2. Позвоните по номеру 112, если ситуация требует срочного вмешательства (например, угроза жизни). 3. Можно написать об угрозе по адресу vihjeet.helsinki@poliisi.fi или позвонить по номеру телефона на сайте полиции . Можно ли сделать Huoli-ilmoitus анонимно? Да! Вам не обязательно называть своё имя. Службы проведут проверку, не раскрывая источник информации. Почему не стоит бояться сделать Huoli-ilmoitus? Многие переживают, что их сообщение навредит семье или вызовет конфликт. Но: - Цель Huoli-ilmoitus — помочь, а не наказать. -Службы сначала оценят ситуацию и предложат поддержку (терапию, консультации, помощь с детьми). - Анонимность защищает вас от возможных негативных последствий. Если человек действительно в беде, ваше уведомление может стать для него шансом на улучшение жизни. Вывод Не проходите мимо, если видите, что кому-то плохо. Huoli-ilmoitus — это простой и анонимный способ проявить человечность. Возможно, именно ваш звонок или письмо спасут чью-то семью. Если у вас есть сомнения, можно предварительно проконсультироваться с нами, подскажем, как лучше поступить. Звоните по номеру 050 557 4010.

Ответ: Да, есть такие исследования. Метаболизм алкоголя в печени влияет на способность и количество употребления алкоголя, и поскольку метаболизм алкоголя ускоряется из-за постоянного его употребления, пьющий может повышать дозу, или метаболическую толерантность. Однако эффект исчезает примерно через неделю после окончания употребления алкоголя. Наследственные факторы играют роль в работе двух ключевых ферментов (АДГ и АЛДГ). У некоторых людей ферменты работают быстрее, что значит что способность их печени сжигать алкоголь выше среднего, и тем самым их толерантность выше среднего. Если вы можете выпить больше среднего без неприятных последствий, риск алкоголизма увеличивается. Однако механизмы, приводящие к компульсивному употреблению алкоголя находятся в мозге, и не зависят от увеличения доз.

Ответ: По указанным основаниям (смешанное употребление, злоупотребление алкоголем и наркотиками, торговля наркотиками) вряд ли кто-либо может получить опеку и, следовательно, лечение от наркозависимости в Финляндии. Услуги по борьбе с наркозависимостью, предоставляемые обществом, исключительно добровольны. Принудительные меры применяются очень редко, например, заключенные также добровольно участвуют в лечении от наркозависимости, предлагаемом тюрьмой (отделениями, свободными от наркотиков). В ситуациях, когда употребление человеком отравляющих веществ продолжается без возможности влияния родственников или властей на это, часто задается вопрос о возможности принудительного лечения. Действующий Закон о лечении наркозависимости относительно четко определяет ситуации, в которых может быть проведено лечение независимо от воли клиента. Однако закон отдает приоритет услугам, основанным на добровольности. Если услуги, основанные на добровольности, невозможны или оказались недостаточными, человеку может быть назначено лечение с учетом риска для здоровья, который оно представляет. Риск для здоровья означает, что клиенту грозит непосредственная опасность смерти в результате употребления веществ или опасность получения ущерба здоровью, требующего срочного лечения, без прекращения употребления веществ и соответствующего лечения. Решение о лечении может быть принято в течение максимум пяти дней. Лечение можно проводить в специальном медицинском учреждении. Принудительное лечение должно быть прекращено, как только исчезнет риск для здоровья. Для направления на лечение существует утвержденная Министерством социальных дел и здравоохранения форма, в которой фиксируются заключение направляющего врача и причины принудительного лечения, заслушивание соответствующего заключения и решение старшего врача или лечащего врача. Принудительное лечение, проводимое на основании риска для здоровья и жизни, не является лечением самого расстройства, вызванного злоупотреблением психоактивными веществами, а обычно представляет собой лечение соматических, опасных для жизни осложнений, связанных с расстройством, вызванным злоупотреблением психоактивными веществами. Ребенку до 18 лет лечение без особых причин не назначается. Эта мера должна быть особенно оправдана с точки зрения ребенка и соответствовать его собственным интересам. Однако зачастую меры, предусмотренные Законом о защите детей или Законом о психическом здоровье, более подходят для ребенка, даже в ситуациях, когда молодой человек употребляет психоактивные вещества. Принятие принудительных мер должно означать более интенсивную поддержку и помощь, чем обычно. Непроизвольные действия сами по себе не решают проблемные ситуации. В лучшем случае они дают немного дополнительного времени, чтобы разорвать непосредственный порочный круг насилия, самоубийств и злоупотребления психоактивными веществами. Для того, чтобы проблемы не усугубились в будущем, обычно требуется тесное сотрудничество между клиентом, его семьей и властями. Более подробную информацию о принудительном лечении в соответствии с Законом о лечении наркозависимости вы можете получить в поликлинике по месту жительства. Дополнительную информацию о принудительном лечении в соответствии с Законом о лечении наркозависимости вы можете получить также в поликлинике вашего муниципалитета или в органах социального обеспечения.

Меня зовут Людмила, я – член содружества Ал-Анон, мать алкоголика. Хочу рассказать свою историю. Я выросла в семье, где не было алкоголизма. Моим мужем оказался алкоголик и я, не зная сути проблемы алкоголизма, нашла выход – бросила через три года мужа. Тем не менее, через годы предрасположенность к алкоголю неожиданно проявилась у сына, хоть у него не было семейного примера пьянства. Поиски «как вылечить сына» длились около 20 лет. По-разному я боролась за выздоровление сына: кодирование, подшивание эспирали, психологи, наркологи, священники в ребцентрах, бабки-знахарки. Но он пил, хотя иногда и давал мне надежду на чудо выздоровления. Последние 10 лет он практически не работал, я приводила его жилище в порядок, кормила, вытаскивала из вытрезвителей, отдавала долги, выгоняла собутыльников из дома, ругалась и увещевала его, верила в его обещания не пить и постоянно контролировала. Один из врачей сказал, что его зависимость очень сложная, почти безнадёжная. А уверенность в том, что сын пропадёт без меня, заставляла меня делать одну попытку за другой в поисках путей к его спасению. Снова и снова я испытывала горечь поражения своих благих на мой взгляд усилий. Ужас, замешательство, разочарование, отчаяние, гнев разрушали мое здоровье, делали напряжёнными отношения, как с близкими, так и с остальными людьми. Забыла о себе и о том, что у меня есть своя жизнь и интересы, появились проблемы со здоровьем. И вдруг (сейчас я так уже не считаю) я узнала, что в городе есть группа Анонимных Алкоголиков. И я ринулась туда. Надежда получить конкретный рецепт «как вылечить сына» разрушилась советом членов группы заняться собой и получением адреса группы Ал-Анон, которые состоят из родственников и друзей алкоголиков. Я пришла в группу Ал-Анон, не зная практически ничего о ней и с подозрением на её сектанскую принадлежность, но желание «спасти» сына пересилило все сомнения. Первое собрание группы Ал-Анон вызвало удивление. Я узнала, что алкоголизм – это семейная болезнь, которая оказывает влияние на психику близких людей. Опыт людей в этой группе был для меня настоящим шоком. То, что мне нужно заниматься собой и своим, а не сына, выздоровлением вызвало недоумение. У меня нет болезни, это сын болен! Как это отстраниться от сына и жить своею жизнью? Многое было непонятно, но для меня принцип заведомо отвергать то, о чем не имею даже малейшего представления уже давно остался в прошлом. Через внутреннее отрицание и непонимание вначале многих принципов программы 12 Шагов, постоянно посещая группу, я понемногу стала понимать её суть. Принципы и девизы программы давали знания, но без применения это ничего не даёт. А как действовать? Кто посоветует, как разрулить ту или иную ситуацию? Но в группе советов не дают, здесь каждый делится своим опытом, слушают о том, как другие решают возникающие постоянно проблемы в отношениях и с зависимыми от алкоголя близкими и просто с другими людьми. А вот слушать и слышать надо было учиться, так как чей-то опыт не сразу доходит до людей, измученных болью за больного ребёнка, хоть и уже взрослого. Читая литературу Ал-Анона, я находила также разные ответы на свои вопросы – почему и как. Каждый раз, уходя с собрания группы, меня окутывало какое-то вдохновение и радость познания … Из литературы Ал-Анона я сначала приняла рекомендации – заняться своим здоровьем, внешним видом, гардеробом, принимать людей такими как они есть и не исправлять их, не отвечать агрессией на агрессию и обязательно читать «Молитву о душевном покое». Потихоньку, не спеша всё намеченное по списку старалась делать. Когда были волнующие проблемы, а сначала они возникали из-за моей суетливости, надуманности всяких проблем, молитва давала мне успокоение и возможность здраво мыслить и поступать. Когда я не знала, как вести себя с сыном в возникающих ситуациях, то звонила друзьям из Ал-Анона. Мой 1 Шаг был сделан: я признала своё бессилие перед болезнью сына и неуправляемость своей жизни. Для меня трудным было и принятие, и выполнение девиза «Позволь событиям идти своим чередом и положись на Бога», а также такое действо как «Отстранение с любовью». Многие аланоновцы по-разному принимали и осуществляли эти действия с учетом сложившихся у них ситуаций. Рано или поздно решимость к действию приходит к любому человеку, если полагаться на Бога, а не на свои собственные силы. С надеждой, но болью, я оставила сына решать самому его проблему. Без упрёков, злости и смирением я сказала ему, что больше не буду жить его жизнью, а буду жить своей. А могу помогать, если он сам будет бороться за свою трезвость. Он с раннего детства очень любил читать. И я напомнила ему о сказке про двух лягушек, упавших в кувшин с молоком, и только одна, работая лапками, сбила масло и вылезла из кувшина, а другая, смирившись с участью, сложила лапки и утонула. Я перестала общаться с ним и содержать. Такое отстранение нелегко было сохранять. Утром молишься, а мысли о нём, сядешь за стол, а кусок в горло не лезет. Но работа в группе и только в ней давала мне решимость, мужество и надежду прежде всего на своё выздоровление и, конечно, выздоровление сына. И однажды сын попросил о помощи, выразив желание пойти в группу Анонимных Алкоголиков, о которых я уже давно давала ему распечатки из интернета. И хотя я понимала, что это может быть очередной манипуляцией, я стала поддерживать его, уже зная немного программу 12 Шагов. Мы двигались шаг за шагом – он постоянно посещал группы АА, а я группу Ал-Анон и за 3 года многое изменилось в нашей жизни. Он вкусил радость трезвой жизни и создал семью, а я обрела душевный покой и уверенность в действенности программы 12 Шагов. Многие принципы программы помогли не только в решении проблем с алкоголиком, но и в разных жизненных ситуациях. Но без постоянной работы в группе вряд ли в одиночку я смогла бы понять и применять основы этой программы. Опыт моей работы в группе показал, что из близких алкоголика деятельное участие проявляют в большинстве жены, а матери своей жалостью и обвинением всех и вся «подстилают соломку» своим чадам, продляя их жизненный путь ко дну или концу, как ни жестоко это звучит. Я уверена, что, не смотря на то, пьёт алкоголик или перестал, в выздоровлении и обретении душевного спокойствия у его близких безвыходных ситуаций нет. Непредубеждённость, желание, терпение и труд, поддержка группы рано или поздно с помощью Бога дают желаемую радость жизни и здравомыслие. Программа работает в жизни любого человека, обратившегося за помощью несмотря на возраст, образование и социальную принадлежность.

Симпатичная молодая девушка с миловидным лицом, хорошо одетая. Ей 23 года, она отучилась на заочном  и сейчас работает бухгалтером в одной из туристических фирм. Во внешней жизни она улыбается, внутри же у Вики все плохо. Никто из ее окружения даже не догадывается, что у девушки пьет мама. Более того, никто даже не в курсе, что у нее в принципе есть мать. Ей было проще сказать, что она сирота, чем рассказать о своей ситуации в семье. — Я врала много и всем. Мне было больно признаться самой себе, что я родилась в такой семье. А еще я не хотела, чтобы меня все жалели, — дрожащим голосом говорит Вика. «Отчим умер от сердечной недостаточности, но это никак не изменило отношение мамы к алкоголю» Виктория родилась и выросла в деревне. У нее еще есть две сестры — Юна и Оля — и брат Кирилл. Так вышло, что все они от разных отцов. Вика и Юна о своих ничего не знают. — Мама выходила замуж дважды и дважды хоронила своих мужей. Все эти смерти, конечно, каждый раз были сильным ударом для мамы, — вздыхает Вика. — Сильно пить она начала уже после смерти первого мужа. Помню, мы тогда жили у бабушки. Мама просто уходила и могла не появляться дома неделю. Бабушка, конечно, старалась смотреть за нами, но она была после инсульта, и ей было очень сложно с нами: и приготовить, и убрать, и постирать. Дом простой, деревенский: ни водопровода, ни канализации — ничего. Она все время ругала маму, говорила, что она алкоголичка. Но у меня в детском сознании не отпечаталось, что она как-то там валялась или что-то еще. Это потом уже наступило. Ее запои, как правило, начинались с пива. Она пряталась, как будто мы, ее дети, ничего не замечаем. Потом стала пить дома, приводить своих друзей. Никакие разговоры или убеждения не действовали. Потом говорит, что больше так не будет, просит ее простить — и снова пьет. Выпившей она не была агрессивной. Она говорила, что любит нас, что все ради нас. Это скорее я становилась агрессивной, когда она была пьяной. Я не могла и не могу принимать ее такой. Это совсем другой человек, не моя мама. Семья Вики жила бедно: зарплаты мамы и пенсии бабушки не особенно хватало. Стало полегче, когда ее мама  вышла замуж официально первый раз. Каким человеком был первый ее отчим, Виктория не помнит: была очень маленькой. Знает только, что вместе с ним они прожили недолго: мужчина тоже умер. Мама девушки снова запила, да так, что в 2003 году Викторию и двух ее сестер забрали из семьи. — Нас отвезли в приют, — рассказывает девушка. — На тот момент мне было 8, Оле — 7, а Юне около двух. Мы пробыли там три месяца, потом был суд, маму лишили родительских прав, а нас определили в детский дом семейного типа. Как ни странно, у меня очень светлые воспоминания оттуда. Там всегда был порядок, там меня и моих сестер любили и ценили просто за то, что мы есть. Приемная мама помогла нашей родной маме восстановиться в родительских правах, и через год нас ей вернули. Первые годы после этого были спокойными. Мама девочек не пила, работала. Казалось, что все страшное уже позади и жизнь налаживается. Мама Вики вышла замуж во второй раз. Жизнь постепенно налаживалась, отчим хорошо зарабатывал, дети вздохнули с облегчением. — Отчим Александр был очень хорошим человеком. Он очень поддерживал маму, а нас полюбил, как будто мы родные, — объясняет она. В 2007 году в семье появился Кирюша. Вике тогда было 13. Она говорит, что все три сестры обожали малыша. — Но когда Кириллу исполнился годик, мама сорвалась. Отчиму было очень тяжело с этим справиться. Мама снова могла не ночевать дома, надолго уходить, оставляя дома четверых детей, в том числе годовалого Кирилла, — рассказывает она. — Отчим умер от сердечной недостаточности в 2008 году. Но это никак не изменило отношение нашей мамы к алкоголю. Я же думала, что у мамы все хорошо, что это просто стресс, что скоро все пройдет. А оно не проходило и не проходило. «За один день до конца исправительного срока мы узнали, что мама напилась. Это было ее самым большим предательством» — На тот момент мне было 14. Я стала очень взрослой: готовила еду, стирала все вручную, так как не было «стиралки», убирала за сестрами и братом. И как ни странно, отлично училась в школе, — пожимает плечами девушка. — Но я все равно была изгоем, так как мне неинтересно было тусоваться где-то или пить. Викина мама периодически была в запое, а поскольку она сидела в декрете, денег в семье постоянно не было. Старшая дочка старалась никому не рассказывать о том, что происходит в семье. Второй раз в приют не хотелось, да и у всех четверых была огромная детская вера в маму и надежда, что все изменится. В 2010 году после девятого класса Вика поступила в Минский государственный политехнический колледж. Правда, на платное. — Мама так захотела, чтобы потом не пришлось отрабатывать. Я снова ей поверила, я поверила, что мы сможем платить за учебу, — грустно вздыхает девушка. — Первый семестр она оплатила. А второй — уже нет… Помню, меня зовут в деканат, где говорят: «У твоей мамы опять забрали детей». Оплаты не было, и мне сказали отчисляться. Органы опеки забирали 16-летнюю Вику прямо из колледжа. Младшему Кирюше на тот момент было 4. Снова приют, снова непонятно, что дальше. — Честно, вот эти вот «изъятия» — это огромный стресс. Детей просто вызывают к директору и говорят, что сейчас их куда-то повезут. И ты в чем был в школе, в том и едешь — ни вещей с собой, ничего, а что впереди — неизвестно. Ужасное ощущение, просто невыносимое, — опускает голову Вика. — Когда ты считаешь, что ты вроде как нормальный человек и вроде как у тебя все хорошо… Ты пытаешься скрыть, что у тебя мама пьет, чтобы никто не узнал, потому что это стыдно и ты не хочешь снова в приют. Стараешься-стараешься, а тебя все равно забирают. Притом что все мы хорошо учились, всегда ходили чистенькие и аккуратненькие, сами за собой следили. Но это не помогало… — Маме снова дали исправительный срок. И вот за один день до его конца, за день до суда мы узнаем: она снова напилась, — Вика пытается не плакать. — Это было самым большим ее предательством по отношению к нам. Тот день был самым худшим днем в моей жизни: столько отчаяния у меня никогда не было. У нее есть все для того, чтобы начать заново, а она не начинает. Ну и вдобавок я винила себя в том, что ничем не смогла ей помочь. Мать девушки лишили родительских прав во второй раз. Она не восстановила права на детей до сих пор… — Опеку над нами взяла на себя жена нашего дяди, маминого двоюродного брата. Я решила продолжить учиться в 10—11-м классе, раз не вышло с колледжем. Сестра Оля поступила в железнодорожный техникум после 9-го класса. Юна ходила в школу, Кирилл — в сад. Мама Вики к детям практически не приезжала, но постоянно звонила. «Я все думала, она посмотрит, что дети ей так помогают, и прекратит пить» В 18 лет Вика поступила в Минский финансово-экономический колледж. Тут-то и случился конфликт между ней и женой дяди. — Я считала, что они моя семья, что я могу приезжать и жить у них. Год ведь прожила, — объясняет она. — Но мне было сказано, чтобы я жила в общежитии, — так я поняла, что им не нужна. Они не приняли нас как своих, чисто так, на передержку взяли… Поэтому я и не хотела туда возвращаться. И потом, мне казалось: если человек не разрешил жить, то зачем мне с ним общаться? Прожить на одну стипендию Вика не могла, поэтому параллельно учебе она работала — кассиром, потом в McDonald’s. Жила в общежитии, катастрофически не высыпалась и никуда не ходила. Ставила тогда перед собой цель: поступить в вуз. Она собиралась на заочку и копила на платное. После выпуска поступила на экономический факультет и окончила его по сокращенной программе. Все это время девушка работала и училась. Говорит, очень быстро поняла, что никто ей ничего не должен, и научилась во всем надеяться только на себя. До 20 лет она вообще не общалась с родственниками. Не приезжала, не писала и не звонила — настолько замкнулась в себе. В колледже говорила, что у нее нет родителей, что она круглая сирота. Сестры и брат посчитали, что она их бросила. — Понятно, что и сестры, и брат на меня за это обиделись. Вторая сестра винит меня во всем, говорит, что из-за меня в семье все случилось, что мама тратила деньги на мою учебу. Она на меня очень сильно злится, и поэтому отношения у нас не очень. Меня беспокоит, что она любит выпить и погулять. Я уже вижу начинающиеся проблемы с алкоголем, — рассказывает девушка. — Оля сейчас работает на железной дороге. С ней мы более-менее контакт наладили, созваниваемся, встречаемся. Она по характеру больше на меня похожа. Кириллу уже 11, он живет в семье у дяди, но общаться нам с ним практически не дают. В общем, все сложно… Сама Вика с тех пор, как только стала более-менее зарабатывать, пытается спасти маму от алкоголизма. Она уже несколько раз кодировала ее, отправляла в больницу на капельницы — ничего не помогает. — На меня периодически накатывает чувство вины: она же мать. Когда она платила алименты на сестер и брата, у нее не оставалось никаких денег. Она звонила: «Вика, помоги». Я ехала в деревню, помогала ей деньгами, платила за капельницы, давала ей деньги, — рассказывает девушка. — Мы с сестрами восстанавливаем дом, который от дедушки остался. Я все думала, что она посмотрит, что дети ей так помогают, и прекратит пить. Нет, не прекратила… У нас была возможность отдать ее в реабилитационный центр. Я предлагала ей: мол, мама, давай, — но она заявила, что у нее огород, и никуда не поехала. Сейчас вот снова в запое, хоть полгода до этого держалась. Мне за нее стыдно.  Пьет она, а стыдно почему-то мне… «До последнего момента не признавалась себе, что она алкоголик» В 20 лет Вике было так больно от всех этих проблем, что она всерьез думала о самоубийстве, о том, что всем станет гораздо лучше без нее. — У меня до сих пор нет по-настоящему близких людей, которые знают, что со мной происходит. У меня в принципе нет друзей, я стараюсь быть одной и все время держу людей на расстоянии. А быть одной очень тяжело, когда не можешь попросить помощи, когда боишься, что твой обман вскроется, когда боишься осуждения… — у Вики снова дрожит голос. Водка все разрушила, понимаете? Всю нашу семью. Мы теперь как осколки, по отдельности, сам по себе, каждый со своим горем… Это очень больно. Со временем у меня началась ужасная депрессия, и я поняла, что мне нужна помощь. Сначала я искала бесплатные психотерапевтические занятия для родственников алкоголиков, но таких не оказалось. Я пошла к психологу в поликлинику, прождала ее у кабинета, а она просто не пришла. Поэтому ничего не оставалось, кроме как пойти на платные анонимные психотерапевтические группы. Уже на них я узнала, что у мамы болезнь. О, как сложно мне было принять этот факт! Я не признавалась, что она алкоголик, сама себе до последнего момента. Только лет в 20 я стала понимать, что происходит что-то не то. Когда ее четвертый раз везешь в больницу, когда снова и снова достаешь ее из какой-нибудь опорки… Было такое, что ее кровью тошнило, кровь из носа шла, ты ей говоришь: «Мама, остановись», — а она не останавливается. Потом стало понятно, что своей помощью маме я помогаю болеть. Я думала, что предаю маму, что я ее бросаю… Как это так — не помочь? Теперь понимаю, что это не выход. Я не знаю, как я не спилась от этой боли, от того, что я вру всем и даже на работе никто не знает, что у меня мама пьет. Прочитают в статье. Я не знаю, откуда у меня силы все это пережить, но откуда-то они есть. Главное — не сдаваться. — Я не хочу, чтобы после этой истории меня кто-то жалел. Я просто хочу призвать детей алкоголиков говорить о себе, просить помощи, искать ее и не замыкаться в себе. Вы не одни и не одиноки, нас много, и мы можем помочь друг другу, — заключает девушка. Мнение психолога: взрослые дети родителей-алкоголиков не пьют, но имеют те же проблемы, что и зависимые от алкоголя.

Эта история настолько запутанная, что трудно понять, где начало, где конец. В 2018 году через Tinder я познакомилась с молодым человеком из Ида-Вирумаа. Мы хорошо подошли друг другу и через полгода стали жить вместе. На первой встрече он рассказал мне, что употреблял амфетамин, но вот уже несколько лет трезвый. Через год после совместного проживания я начала замечать изменения в его поведении. Дети (не общие) были плохими и вели себя плохо, дом был борделем, а я безрукой. Он всегда был спокойным и тихим, но потом у него начали случаться внезапные приступы гнева, во время которых он не мог контролировать свое поведение. Я терпела 2 года, а потом решила, что больше так не могу. Мы расстались с большим скандалом, потому что он напал на мою дочь. Полгода я жила одна и восстанавливала разрушенную им самоуверенность. Теперь он вернулся, раскаивается и просит дать ему шанс. Он признался, что последние полгода он употреблял амфетамин, потому что меня больше не было рядом и ему не для чего было жить. Я чувствую себя такой виноватой, что не смогла поддержать его. Теперь он понял, что ему нужна помощь, и попросил меня пойти с ним к психиатру. Я просто чувствую себя ужасно виноватой, что завела его так далеко своим упрямством. Я не дала ему ничего объяснить и не попыталась поговорить с ним сама. Теперь у него зависимость из-за меня, и я не могу справиться с чувством вины. Оригинал статьи можно читать на сайте .